РАСА ГРЯДУЩЕГО КНИГА ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА В ДЕРЕВНЕ Солнечный диск медленно, как бы нехотя, опускался за горизонт, полузакрытый сумеречным, в рдеющих прожилках облаком, и нельзя было предугадать – какую погоду явит завтрашний день. Летящая из-под колес автомобиля сухая пыль порядком застила обзор, казалось, нестерпимая жара придала ей почти космическую невесомость – серые клубы надолго зависали в воздухе. Грунтовая дорога была неровной, машину то и дело потряхивало. - Еще далеко? – поинтересовался у водителя сидящий позади и до сих пор молчавший пассажир. - Нет. Вон впереди указатель. Пассажир успел разглядеть на промелькнувшем столбе жидкую надпись: «Глушковка. 5 километров» и беспокойно завозился. Вскоре съехали на старую узкую колею, обрамленную вековыми осокорями и этот путь в неожиданно приятной зеленой тени от низко стелющихся крон вывел к первым деревенским домам. - Остановитесь. Дальше я сам. Пассажир подхватил свой саквояж, протянул шоферу несколько купюр: - Сдачи не надо. - Спасибо! – сказал водитель и, как бы ненароком, посмотрел на щедрого человека. Тот был сутулый, с седыми прядями, густо падающими на лицо и закрывающими добрую его половину; усеянные черными угрями щеки – неживой белизны, точно у больного. «Какое неприятное лицо, - подумал шофер, - зато клиент оказался что надо!». Мотор затарахтел, такси умчалось прочь, а пассажир внимательно огляделся. С правой стороны дома деревянные, одноэтажные, некоторые – совсем развалюшки, но есть и «игрушки зодчества» с окнами, украшенными резными наличниками; вдоль заборов важно расхаживал петух, покрикивая на курочек, словно начальник на подчиненных; была еще большая рыжая корова, что на секунду оторвалась от травы, внимательно взглянула на приезжего и ожесточенно ударила несколько раз по бокам хвостом, отгоняя мух. «(Идиллия», - усмехнулся про себя приезжий). Вдали, из-за садов, виднелись солидные каменные постройки, сюда, в почти райские места, устремились богатые горожане. Но, не «каменный сектор» интересовал гостя Глушковки, его путь пролегал мимо старых деревянных домишек. В одних царила тишина, из окон других слышались разудалые песни, - классический деревенский отдых, люди пускай ненадолго, но отвлекаются от тяжелых трудовых будней. Прошла группа местных девушек – стройных, голубоглазых, с льняными волосами, обычно такие нимфы поднимают мужчине настроение, наш же герой отвернулся, пусть поменьше его здесь запомнят. Прихрамывая, он дошел до конца улицы, где на некотором отдалении от остальных домов как будто припало к самой земле ветхое строение с запущенным садом. Гость Глушковки удивленно подумал: «Это здесь?». Номер дома совпадал. Он подошел к воротам, постучал, но никто не ответил. Он постучал снова, потом толкнул ворота, и они распахнулись со скрипом. Перед ним – узкая дорожка, темные, прогнившие доски под тяжестью ног глухо потрескивали. «Добираюсь с риском для жизни, - усмехнулся гость Глушковки. - А что там дальше?». Такое же источенное временем крылечко, старый сарай, необработанные грядки. И - ни души вокруг. Гость забарабанил в дверь. Тихо. «Неужели я ошибся? Или он по какой-то причине решил все переиграть? Так дела не делаются». Он посмотрел на часы: «Приехал я точно. Что-то здесь не так». Он подошел к сараю и, взглянув через щели, осторожно спросил: - Есть кто живой? Больше всего ему не хотелось, чтобы появились любопытные соседи. Зачем он вообще согласился встретиться именно тут?! - …У вас был выбор? – послышался голос за спиной. Гость обернулся. Высокий человек с заросшим щетиной лицом стоял под густой яблоней, зоркие глаза отслеживали каждое движение визитера. «Это он?» - Я тот, к кому вы пришли, - небрежно кивнул хозяин. - Отлично, отлично, - пробормотал гость. – Где мы можем поговорить? - Где угодно. Здесь безопасно. Надежнее любого бункера. Никому и в голову не придет устанавливать здесь подслушивающие аппараты. - И все-таки… - гость покосился на соседскую изгородь. - Хозяйка уехала в город, а хозяин выпил самогона и спит. Их мальчик сюда не заглядывает. - Извините… я так не могу, - отрезал гость. - Как хотите, - пожал плечами его собеседник. «Как хотите» могло означать что угодно. Вплоть до предложения убраться. Гость ощутил раздражение и разочарование. Однако хозяин успокоил: - Мы можем пройти в дом. - Вот это лучше. Две маленькие клетушки под низком потолком. Хозяин даже не стал предупреждать гостя, чтобы тот на всякий случай нагнул голову. Лишь кивнул на табурет. Сам сел на кровать напротив. Теперь его взгляд был взглядом ищущего добычу коршуна. То ли по этой причине, то ли от несносной жары гость ощутил, как капли пота стекают по лицу, оставляя соль на губах. Он невольно отвел глаза. - Ужасное пекло! Хозяин не ответил. Гостю пришлось брать инициативу в свои руки. - Вас рекомендовали как человека надежного. Гость вновь взглянул на хозяина. Тот не проявлял никаких эмоций. - …И точного. Говорят, осечек у вас не бывает? «Молчит! Этот человек обладает и волей и терпением». - …Хорошо если так. Именно вы нам и нужны. Гость ждал хотя бы кивка головы со стороны хозяина, но тот сидел, будто каменное изваяние, и лишь глаза – единственный «живой» орган, продолжали посылать болезненные импульсы. С некоторым раздражением посетитель извлек из внутреннего кармана бумажник, достал оттуда фотографию: - Он! Хозяин некоторое время рассматривал фото, потом меланхолично вернул гостю. - Знаете его? – спросил странный посетитель Глушковки. - Известная личность. - И слишком хорошо охраняемая. По крайней мере… у нас пока не получилось. Были попытки, однако все они закончились трагически. Для исполнителей. - Вот как? – впервые с начала их разговора лицо «каменного» собеседника слегка дрогнуло. Или гостю это только показалось? Не показалось! Потому что тут же последовала просьба: - Расскажите. - К чему все это ворошить, - ответил гость. – Мы хотели бы поручить это дело вам. Только промаха быть не должно. Если возьметесь, необходимо обсудить сумму контракта. Ваше слово? Хозяин некоторое время задумчиво молчал, будто мысли его витали где-то далеко, и не только за пределами «делового разговора», но и всей Глушковки. - Дайте еще раз ЕГО фотографию, - наконец прервал паузу человек с заросшим щетиной лицом. - Пожалуйста! Хотя увидеть его не так сложно. Он слишком часто мелькает на экране. Вы ведь не постоянно обитаете в Глушковке, вдали от цивилизации? - Нет, не постоянно. - А этот дом?.. Почему выбрали именно его? - Так уж получилось. - Где хозяева? - Хозяин на некоторое время уехал. - И он вас практически не знает! - Нет. Через него искать меня бесполезно. – И человек со щетиной вдруг так посмотрел на собеседника, что того прошиб пот. («Неужели что-то заподозрил?»). Чтобы скрыть волнение, гость резко спросил: - Вы беретесь? - Как говорится: войти легко, выйти трудно. - Вы БЕРЕТЕСЬ? - Смотря во что оценена его жизнь. - С этим проблем не будет. - И все-таки? - Восьмидесяти тысяч достаточно? Предлагаемая сумма не произвела на человека со щетиной никакого впечатления. Гость осторожно заметил: - Для периферийного банкира деньги неплохие. - Он уже перерос масштаб «периферийного». - Ладно, сто. Но, согласитесь, говорить о более крупном гонораре – кощунственно. - Сто тысяч, - задумчиво промолвил человек со щетиной. – Пусть будет по-вашему. - Какой задаток хотите? - Половину. Гость открыл саквояж, вытащил несколько увесистых пачек и положил их на стол: - Ровно пятьдесят. Человек со щетиной посмотрел на зеленоватые горки так, будто брезговал к ним прикоснуться. («Опять игра с его стороны?»). - Есть еще кое-что, - гость вытащил диск. – Некоторые из материалов, касающиеся интересующего нас лица. Схемы его маршрутов (хотя в последнее время он их часто меняет), круг партнеров и друзей, привычки. Вам будет полезно ознакомиться. - Хорошо, - по-прежнему безучастно произнес человек со щетиной. - Тогда я покину вас. До встречи. Гость поднялся. У двери он остановился, бросив прощальный взгляд на собеседника. Киллер отрешенно смотрел на стол, где лежали деньги и диск. «Непонятен он для меня! - сказал себе гость. – Ничего, это даже лучше. Итак, господин бизнесмен, переросший масштаб «периферийного», игра начинается. Жестокая, смертельная игра». К остановке как раз подъезжал городской автобус, гость порадовался, что ему повезло. Он заспешил, и хромота тут же прошла. Затем он юркнул в толпу пассажиров и тут же растворился в ней. Вечер густел сумерками, разливая потоки прохладного воздуха. После несносной жары, от которой в близлежащем отсюда Незнамовске плавился асфальт, дышать стало легче. Человек со щетиной набрал в легкие побольше воздуха. Какой чистый! Жизнь в деревне, спокойная, размеренная, словно зовет нас возвратиться к истокам рождения человечества. Почему мы бежим от нее?.. Вот и сам он унесется из этой чудной деревушки. Сегодня? Сейчас? Нет, пожалуй, по утру. Несколько часов у него еще есть. Он вышел на улицу, самую спокойную на свете, даже двери в домах не запираются! Но именно здесь сегодня был заключен контракт на убийство! Мысли постоянно возвращались к заказчику. Ловкий малый! Почему у него такое белое лицо? Болезнь?.. Нет, грим! Умелый, меняющий внешность, грим. Никто не желает быть узнанным. И все-таки что-то в этом лице кажется знакомым. То ли в блеске глаз, то ли в жестах… «Мы с ним раньше не встречались?» Мозг заработал как компьютер, фиксируя мельчайшие фрагменты прошлого… «Вроде бы нет». - …Молодой человек! – вдруг послышался за спиной голос, сразу заставивший напрячься. – Да, да, именно вы, обойденный женской заботой! Идите к нам. Невысокий мужчина лет пятидесяти указал на калитку. Со двора доносились смех, песни, звон бокалов. Человек со щетиной уже успел ознакомиться с местной обстановкой: почти половину улицы, где стояли деревянные дома, недавно выкупили две богатые предпринимательницы, сестры Сурковы. В один из этих домов его и зазывали. - Мы вас ждем! - повторил невысокий мужчина. «А вдруг приглашение как-то связано с сегодняшним «заказом»?.. Но каким образом?» Человек со щетиной с напускным безразличием спросил: - Ждете? Зачем? - Для начала давай познакомимся, непонятливый, - невысокий мужчина уже перешел на «ты». – Я - Дима Сурков, двоюродный брат хозяек этой усадьбы. - Володя, - кратко ответил человек со щетиной. - Отлично, Володя, Вовочка, Вован! У нас тут небольшой сабантуй на свежем воздухе. Повод есть: девочки собираются делать запруду. А еще они разработали новый проект застройки деревни. Красотища будет! - Очень хорошо. Но я здесь причем? - Как причем? Большое дело задумали новые хозяева России. Надо отметить! Знаешь ведь: не погуляешь – не поработаешь. - Спорить не стану. - Чего спорить? Хоть стой, хоть падай, а прав я на все сто! Так что, заходи на огонек, Обойденный Женской Заботой. - Почему вы считаете, что я ею обойден? - Извини, братишка, но видно по тебе. Старого лиса не обманешь. Надо нам с соседями познакомиться, потолковать. Заходи, не бойся. Люди у нас все хорошие, матом не ругаются. «Неспроста он меня так зазывает. Ох, неспроста!» - Хорошо, - кивнул Володя. – Только в гости с пустыми руками не ходят. У меня дома пузырек припрятан… - Глупости! – воскликнул Дмитрий, полностью отрезая путь к отступлению. – Глупости говоришь, молодой человек! Тут этих пузырьков столько! Володя развел руками и последовал за «старшим товарищем». И ему вновь припомнились все детали своего недавнего разговора с заказчиком убийства… Как быстро последовало приглашение в гости! За столом пели. Обрамленные звуками гитары высокие женские голоса умело сливались, волшебное многоголосье напоминало множество родников, что, соединяясь, становились единым, тончайшим ручейком. Здесь, за обычным деревенским столом, давали фору любым раскрученным эстрадным исполнителям! Владимир приближался, внимательно рассматривая участников праздника. Десять человек, женщины, мужчины, кому-то – тридцать, кому-то – за пятьдесят. Особо выделялись две дамы, несмотря на свои простые одежды, нрава они были явно благородного и властного: светлые волосы вились по плечам, глаза голубые, носы хищные, с легкими горбинками. - Вот, милые, это Володя, - Дмитрий представил его властным дамам. – Я его прозвал Обойденный Женской Заботой. А это сестры мои: Надежда Павловна и Ольга Павловна Сурковы. Затем Дмитрий поочередно назвал и остальных собравшихся за столом, гости отпускали шутки, рассказывали анекдоты, однако Владимир сразу понял: центр притяжения тут - сестры. - Садись, Обойденный Женской Заботой, - сказала сестра, что помоложе – Ольга. – Налейте ему вина. Один из участников праздника тут же наполнил до краев стакан и услужливо подал Владимиру. - Спасибо, - Владимир отвесил легкий поклон, лихорадочно размышляя, как бы и не выпить, и хозяев не обидеть. - За здоровье нашего нового гостя! – торжественно произнесла Ольга. Все чокнулись, выпили, лишь Владимир пригубил. - Что такое? – удивленно вскинула брови Надежда. – Хозяевам брошена перчатка? - Только не сочтите за неуважение, но я – после болезни. - Здесь вино настоящее, сами делаем. Лечебный напиток! – воскликнул Дмитрий. – Будешь его пить, и к докторам ходить не потребуется. А уж силища-то появится! Ты понял?.. Женщины сами к тебе побегут. А чего? Парень в самом соку. - И правда, – подтвердила с улыбкой Надежда, внимательно посмотрев на Владимира. Неужели он вызвал у нее подозрение? С его сегодняшним обликом он вроде бы должен глушить спиртное, как ребенок молоко. И вдруг ярый трезвенник! Поверила ли она в болезнь? - А чем болел? – поинтересовалась Ольга. - А! – махнул Владимир рукой, давая понять, что говорить об этом не хочется. - Я к тому, что у нас врачей знакомых много, и хороших врачей! Можем порекомендовать. - Спасибо… - Закуси хотя бы. - Это можно! – Владимир с удовольствием положил в тарелку салат и большой кусок курицы. Царственно сияла луна, освещая поляну в саду призрачно и отстранено. Ловкие пальцы одного из гостей - гитариста пробежались по струнам, заставляя и то смеяться, то плакать, вновь вступили женские голоса, оказавшиеся голосами самих хозяек. Какая чудесная внешне ночь! Но что за сюрприз она готовит? А вино лилось, пенилось и искрилось в бокалах; кто-то танцевал, Дима без устали баловал гостей новыми остротами; обстановка выглядела такой непринужденной и свободной, что невольно хотелось верить всему, о чем здесь говорят. А верить нельзя! - Приглашаю на танец, – просто сказала Ольга. Владимир молча повиновался. Фигура у хозяйки оказалась крепко сбитой, грудь высокой и соблазнительной, во время танца она прижималась к партнеру напористо и сладострастно. Но Ольга вдруг повела разговор о сорока гектарах земли, которые приобрели с сестрой вокруг Глушковки, о том, как земли эти хотел выкупить у них один олигарх, «а мы с сестрой отстояли собственность», о планах перестройки деревни. - Пойдемте, я покажу, где будет запруда. И, не дожидаясь ответа, увлекла Владимира за дом, в густые заросли сада. Земля была рыхлой, кочковатой, Ольга споткнулась. Владимир ловко подхватил ее. Во второй раз подал ей руку, да так, что молодая женщина бросила на него несколько удивленный взгляд. Но промолчала… Они обошли сад и остановились у темного обрыва, заросшего травой и кустами. Суркова вдруг задрожала, глаза ее в темноте вспыхнули, загорелись яркими голубыми фонариками. - Здесь! – прошептала она. В одном коротком слове она сказала многое. Скоро здесь будет пруд с весело играющей у берега рыбой, сбудется замечательная мечта, настанет великий момент возрождения! - Но как все сложно, - настроение Ольги внезапно переменилось, она поникла головой. – Это только кажется, что мы – хозяева жизни, на самом деле она отвергает нас и в большом и в малом. - Почему? – спросил Владимир. - Сложный вопрос. Знаешь, в прошлом году у нас в районе был большой урожай свеклы, такой большой, что все базы в городе оказались переполненными. Мы готовы были бесплатно раздать свеклу по детским домам. И что же? Неделями уговаривали разных чиновников, и а в итоге свекла сгнила. Столько труда, и все напрасно. Представляешь, кто-то другой – чужой и равнодушный решает: пропасть урожаю или нет! - Это не жизнь отвергает вас, а чиновники. Но ваше время настанет. - Ты прав, настанет! И надо драться за него! Ольга прервалась, задумчиво глядя в даль; еще некоторое время они стояли в оглушительной тишине на берегу не рожденного пруда. Но вот Ольга рассмеялась, только невесело: - Может быть, драка закончена? Установлен порядок, хороший ли плохой, но порядок? Вон мой дядька вчера сказал: «Ах, Ольга, Ольга, такие, как ты, понатворят дел. Смотри, как бы от амбиций и неуемных желаний не запылала снова Россия!». Знаешь, что я ответила: «Страшен не только огонь, еще более страшно изматывающее гниение!». А ты что думаешь? - Когда встречаешь настоящего поджигателя, то по-иному смотришь на сам пожар. - В самом деле?.. Зачем я все это рассказываю незнакомому человеку? Наверное, потому что пьяна! - Наверное. - А ты в нашем доме оказался не случайно. Мы подумали, что ты - один из хозяев или родственник хозяина маленькой хатенки, что на краю деревни. Хотели договориться о покупке земли и строения. Но ведь разговора не будет? - Какой в нем смысл. Я тут никто, просто договорился, что поживу несколько дней, пока хозяин навестит родственников в Старом Осколе. - Все правильно. Слишком уж не похож ты на местного. Кто ты? Откуда? - Обычный человек. Имеет ли значение - откуда? Дмитрий все сказал: Обойденный Женской Заботой. Старого Лиса не обманешь. - Только этот простофиля мог тебя так обозвать. Простенький деревенский паренек! - в голосе Ольги появилась легкая ирония. - Не понимаю… - Руку подаешь не так… слишком уж галантен. Джентльмен, надевший обноски. Не считай меня за дурочку. Играй себе на здоровье раз того требуют обстоятельства. Но я чувствую в тебе силу - настоящую, удивительную! И готова впитать ее в себя! Ольга вплотную приблизила к своему спутнику лицо и повторила вопрос: - Кто ты? Он не отводил взора и не отвечал; как и при недавней встрече с заказчиком убийства лицо Владимира оставалось каменным. Ольга провела рукою по его щетине, обняла за плечи, притянула к себе. Он мягко отстранился, а она сделала неловкий шаг в сторону… Нога молодой женщины зависла над обрывом. Владимир успел подхватить ее у самого края, однако она непроизвольно дернулась, потащив его за собой. Густые заросли кустарника, мягкая трава спасли их от ушибов, но одежда у обоих оказалась разодранной, а руки изранены. И Ольга вдруг… захохотала. - Ты чего? – спросил Владимир. - Думала рядом со мной сильный мужчина. А ты… - Что я? - Не удержал! - Ты много фантазируешь насчет меня. - Это легко проверить. - Как? - Поцелуй, и я все пойму. - Один поцелуй даст ответы на все вопросы? - Да! - Пусть будет так. Закрой глаза. Ольга зажмурилась, томясь ожиданием. Тихо-тихо вокруг, не слышно ни шороха. Поскольку герой пока на поцелуй не решался, молодая женщина откинула назад голову и прошептала: - Смелее! Смотри, черный шатер, что раскинула над нами ночь, усеян волшебными звездами! Кто знает, может одна из этих звезд подарит нам билет на необыкновенный поезд, что мчит в страну грез и блаженства? И неважно, если грезы вдруг явят обман, а блаженство продлится не годы, не месяцы, а лишь одно мгновение… Главное - попасть на тот поезд и умчать! Вырваться из стоячего болота, которое, хлюпая и булькая, засасывает всех нас! Отринуть обыденность и надеяться на лучшее… Не просто надеяться, уверовать в него! Жить порывом, мечтой, а не трусливыми эмоциями! Рискни, герой… И тут, движимая внезапным подозрением, она очнулась и поняла, что ее монолог обращен в пустоту. Герой исчез так же внезапно, как и появился. Прокрался отсюда тихо-тихо, точно барс во время охоты. Простенький деревенский паренек! Ей следовало подняться и пойти к гостям, но она продолжала лежать, ощущая усталость и опустошение. А человек, называющий себя Владимиром, пробирался вдоль берега, огибая кусты, перепрыгивая ловушки в виде больших и маленьких рытвин. Он уходил навсегда из миленькой деревушки, где совершаются сделки на убийство, а обуреваемые страстью женщины готовы зажигать немыслимый огонь. На трассе он поймал машину и направился в город, где обитал только что «заказанный» банкир. ГЛАВА ВТОРАЯ НЕОЖИДАННОЕ ПОСЛАНИЕ Бывают дни удач, а бывают сплошные провалы. Вот и у Лены Милославской наступила черная полоса. Еще три месяца назад она просила шефа разрешить ей провести журналистское расследование смерти Сережи Ярославцева. Погибший когда-то учился с ней в одном классе, даже считался «ее парнем». Сергей читал ей стихи, рассказывал о своих планах стать путешественником, как Тур Хейердал или Федор Конюхов. Лена слушала, кивала, иногда что-то иронично отвечала. И однажды переборщила с иронией. Вспыльчивый Сергей хлопнул дверью, убежал. И она обиделась, не пошла на мировую: ушел так ушел. Высокая, темно-русая, с большими карими глазами, в которых странным образом соединялись наивность и усмешка, она никогда не жаловалась на отсутствие мужского внимания. Через некоторое время Лена уехала в Воронеж, поступила в университет на факультет журналистики, а Сережу забрали в Чечню. После его возвращения они несколько раз случайно встречались, как-то пообедали в кафе, но прежние отношения уже не возвращались, вместо них возникла отчужденность. Сережа стал другим – угрюмым, замкнутым в себе. А вскоре вообще исчез. Ходили разные слухи: будто бы он связался с криминальными структурами. («Сережка связан с криминалом… Не может быть!»). И тут сообщение по местному телеканалу: «В городском парке Незнамовска обнаружен труп мужчины…». Лена, увидев убитого, окаменела. Ей вдруг показалось, что и мертвый, он… улыбался. Улыбался ЕЙ! И просил прощения, что не попытался найти пути к примирению. «Господи, кто его так? За что?!» Лена тут же позвонила шефу, голос девушки дрожал: - Петр Алексеевич, только что в вечерних новостях сообщили о смерти человека! Его застрелили в парке. - В парке? – тупо соображал шеф. – В каком парке? - У нас, в Центральном. Я хотела бы как можно больше разузнать об этом деле. Дайте мне задание. - Ой, Леночка, ради какого-то задания ты меня разбудила. Сколько времени? - Только десять, - упавшим голосом произнесла Милославская. - Уже десять. Я вчера всю ночь бодрствовал. Думал, хоть сегодня отосплюсь. - Петр Алексеевич, мы учились с ним в одном классе. - Кто учился? С кем? Я, например, позабыл имена половины одноклассников. «Еще бы, тебе под семьдесят! Скоро и имя свое забудешь!» - … Завтра, детка, о делах поговорим! - Петр Алексеевич отключился. Ночью Лена спала плохо, ей снилась маленькая комната в квартире Сергея, он опять сидел напротив, читал стихи. Но почему так тихо? Кого он декламирует? Шекспира? Пушкина? Байрона? Кого-то из современников?.. «Громче, Сережа, громче!». Да только голос затихает. Тогда она встает, делает шаг навстречу, но нет, ничего расслышать нельзя. Она видит, что лицо у Сергея безжизненно, точно маска, и все в кровоподтеках. Его глаза… Они смотрят на Лену, ловят каждое ее движение. «Сережа, кто тебя?!..». В ответ на застывшей маске… появилась улыбка. И Лене послышалось: «Садись и слушай! Только теперь это будут мои стихи!». Она хотела бежать, но не нашла двери. Ноги от страха подкосились, упав на стул, она вновь отчаянно вслушивалась в шепот Безжизненной Маски. Мертвец протягивал к Лене руки, кажется, готовился встать, может быть, сжать ее в объятиях?! Девушка закричала и… проснулась. Больше той ночью она глаз не сомкнула, боялась продолжения сна. А наутро была в редакции первой, битый час караулила шефа. Петр Алексеевич шел степенно, то поправляя реденькие волосы, то любовно касаясь своего огромного живота. Взглянув на Лену сквозь толстые стекла очков, добродушно покачал головой: - Бессовестная! Спать по ночам не дает! - Петр Алексеевич… - Чего уж там! Заходи в кабинет. Милославская вошла, виновато втянув голову в плечи. Если хочешь чего-либо добиться от начальства, надо входить именно так. Петр Алексеевич с отрешенным видом опустился за стол, точно был сейчас не в редакции, а в другом, гораздо более интересном месте. - Петр Алексеевич… - осторожно начала Лена. Он посмотрел на нее замутненным взором и вдруг нежным баритоном… запел арию из «Периколы»: - «Какой обед нам подавали, Каким вином нас угощали…» - Что? – изумилась Лена. - «Уж я его пила, пила! И до того теперь дошла». Ах, в каком чудесном месте я побывал позавчера. В Глушковке, у сестер Сурковых. Возникла пауза. Лена поспешила заполнить ее: - Вчера сообщили об убийстве молодого человека. - …Они его зарубили. - Да нет, он убит выстрелом из пистолета. - Кто убит? - Тот молодой человек. Я его хорошо знаю: Сережа Ярославцев, двадцать пять лет, воевал в горячих точках. - А я имею в виду жирного петуха, которого сестры приготовили специально к моему приезду. Какой стол, пальчики оближешь… А деревенский творог!.. Лучшая еда на свете! Я поставил перед собой всю миску и говорю: «Слишком мало и совсем невкусно. Поэтому я все это съем сам». Оригинально? - Очень. - «Каким вином нас угощали!»… Так что у тебя? - По поводу убийства… - Ну-ну? Лене пришлось вновь повторить свой рассказ. И закончила она просьбой о журналистском расследовании. Петр Алексеевич выслушал девушку и печально проронил: - Какое расследование? У нас нет отдела криминальной хроники. - Разве для расследования обязательно нужен специальный отдел? Давайте попробуем! Петр Алексеевич вздохнул еще грустнее: - Зачем писать о плохих людях? Лучше о хороших. У меня для тебя будет другое задание. Собачка главы администрации нашего города недавно ощенилась. Какая-то удивительная порода. Не спорь, девочка, это твое задание. Доброта и гуманизм, как их мало осталось в России. Потрясенная Милославская покинула кабинет главного редактора. День тянулся за днем. Лена пыталась хоть что-то узнать о смерти Сергея. Но следствие, похоже, топталось на месте. Не исключено, что через некоторое время дело уйдет в архив, и будет пылиться на полке. Лена оставалось искать другие «актуальные темы» («Прости, Сережа!»). И одна из них вскоре нашлась: ввод в строй новых блоков брикетного завода в соседнем районе. Вредное производство увеличивает опасность онкологических заболеваний, по которым область и так занимает одно из первых мест в России. Но снова предложение незадачливой журналистки было отвергнуто обстоятельным и осторожным Петром Алексеевичем; начальство считает: зачем зря будоражить людей, они только-только успокоились после «ужасных девяностых». Вместо этого он предложил Лене написать о прекрасном новом почине. - …Одна из наших компаний присуждает особо отличившимся сотрудникам звание ударника капиталистического труда. - Все шутите, Петр Алексеевич, - вздохнула Лена. - Ничуть! Вот несколько слайдов… Смотри, как красиво и торжественно вручают грамоты. А какие лозунги! «Работая на хозяина, работаешь на себя!»… Я словно возвращаюсь в свою молодость. А ты мне про брикетный завод. - Так ведь вымрем же, Петр Алексеевич, исчезнем как вид. - Русские в огне не горят, в воде не тонут! Петр Алексеевич - старый, опытный волчище, как никто знал силу русской нации и не собирался оспаривать мудрого решения городских властей. Лену так и потянуло сказать ему что-нибудь едкое. Сдержалась с трудом! Петр Алексеевич с юмором на «вы», из доброго папочки легко может стать «противным букой», а то и грозным администратором с соответствующими «организационными выводами». Милославской окончательно стало ясно: ее карьера в редакции завершилась, так и не начавшись. Девушка привыкла на все смотреть сквозь призму своего старого правила: пустяки, дело житейское. Кто из великих это изрек? Карлсон! Великий и неповторимый Карлсон, замечательный, хотя и непризнанный иными философами мудрец. Надо что-то делать! Искать работу. Где ее найдешь в Незнамовске? Три газеты на город и везде свой Петр Алексеевич. Основная задача периферийного журналиста – уговорить руководителя того или иного предприятия дать рекламный материал в издание и написать про рекламодателя хвалебную статейку. «Уехать бы в Москву, на худой конец – в Питер. Какие там возможности!» Размечтавшись о будущей карьере в столице, Лена и не заметила, как ноги вынесли ее из редакции. Она зашла в первое попавшееся кафе; посетителей немного, по залу лениво расхаживали две официантки. Лена выбрала столик в углу, подальше ото всех («Не хочу никого видеть!»), откинулась на спинку стула. Надо сосредоточиться и подумать о своей дальнейшей судьбе. В минуты серьезных раздумий перед ней возникала Вторая Лена Милославская, ее воображаемый двойник. Иногда советы двойника попадали в точку. Вот и сейчас Вторая Лена – тут как тут, задумчиво глядела на свою визави. - Здорово, подружка! - мысленно приветствовала ее Настоящая Лена. – Посоветуй, куда податься бедняжке? Вторая Лена молчала, видимо, мыслей пока не было. Следовало бы ее отругать, да толку от этого немного. Затянувшуюся паузу прервала официантка, подплыла она величаво, царственным жестом протянула меню. - Закажи водку, - подмигнула Вторая Лена. - С ума сошла! Хочешь, чтобы ко всем остальным проблемам я еще превратилась в пьянчужку? - Прекрати! Немного водки не помешает. Хорошая разрядка. И помогает думать спокойно, без нервов. - Ладно, - милостиво согласилась Настоящая Лена. И попросила начинающую проявлять нетерпение официантку. – Принесите сто грамм водки. В глазах официантки промелькнуло удивление. Слишком уж не вязался с водкой облик этой интеллигентной девушки. Это не укрылось от Лены. - И что вас смущает? – с вызовом произнесла она, - и еще закажу! Может, я собираюсь нахрюкаться как свинюшка. И на закусь мне, пожалуйста, - маленький соленый огурчик. - Вам салат из огурцов? - Нет, просто маленький соленый огурчик! Совсем крохотный. Едва официантка ушла, появилась Вторая Лена. Настоящая грозно сказала: - Я послушалась твоего совета. Теперь давай думать, как мне быть. Куда идти, куда податься, кого найти, кому отдаться?.. Нет, последнего делать не стоит. Если только по очень большой любви. …Она мысленно перебралась в Москву, где бегала по редакциям газет, по теле- и радиостудиям. Но везде нужны «свои». Остается торговать хот-догами… А проблемы с жильем. Непросто скромной девушке из провинции снять в столице не то что квартиру, а комнатку! Мысли метались, решения не приходило. Вот уже и водочка на столе, Настоящая Лена приподняла рюмку и кивнула Двойнику: - Чокнемся, подруга. Почти сразу со столика напротив поднялся толстомордый паренек и направился к Лене. - Я здесь. - Вот как? – поразилась Милославская. – Так быстро? - А чего тянуть, раз красивая девушка подает сигнал к действию. - К действию? - Поднята рюмка… Я понял, вы пили за мое здоровье. - Какая я коварная. Увы, искатель приключений! Я пила за свое здоровье. Оно у меня прихрамывает. - Вы мне подмигнули. - Подмигнула… Вот ведь незадача! - У меня предложение, - незваный кавалер присел. – Мы продолжим праздник вместе. - Праздник? - Но вы же пьете. Да еще водку. Зачем это делать в одиночестве? - Потому что я алкоголичка. - Не верю! - Пью и не закусываю. Только один маленький огурчик. Муж собирается отправить меня на принудительное лечение. - Вы замужем? - Да. За одним местным бандитом. Минут через пять он явится и начнет скандалить. Еще кулаки пустит в ход, наркоман проклятый. Молодой человек, у меня к вам просьба: вступитесь за несчастную. Молодой человек пробормотал нечто невразумительное, поерзал на стуле еще с минуту и дал резкий ход назад. Лена с тоской посмотрела на почти опустевшую рюмку и сказала: - Еще один корабль покинул гавань. А вдруг то была моя судьба? Скромный и без претензий. Что ж, за тех, кто в море! На сей раз ее перекосило. «Дура я, дура! Эта прозрачная белая гадость не может быть лекарством. Надо что-то делать! Но что?» Внезапно она ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Лена закрутила головой. Она почему-то вспомнила убитого Сережу. «Но ведь Сережи нет!» Почувствовав легкое оцепенение, она механически опрокинула в себя остатки огненной влаги. И снова осмотрела кафе. Несколько мужчин, но никто не проявлял интереса к «пьянчужке». И тут вдруг один человек у самого выхода быстро поднялся и ушел. «Это был он?». И что такого? Мало ли кто и почему посмотрел на нее. Однако невольная дрожь усиливалась. («Знакомые глаза! Странный взгляд! Внимательный и цепкий…») Лена поняла, что с ней. Страх перед неизвестностью. Разве можно вот так бросить все и убежать? Остается вернуться в редакцию к милому начальнику Петру Алексеевичу. В который раз журналистка повторила себе: «Это временно. Я скоро уйду». И уныло поплелась в редакцию. Прав был Шекспир: «Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех. От долгих отлогательств…» Снова она в «родном доме», снова ее кабинет и небольшой рабочий стол. Ее коллега Ира Каретникова, невысокая, темноволосая, двадцативосьмилетняя, как всегда смотрит куда-то вдаль с мечтательной улыбкой. В отличие от Лены она даже не задумывается над своим положением, просто «лепит» все, что прикажет Петр Алексеевич. Ира далека от «профессиональных идеалов журналистики», зато в вечных поисках идеального мужчины, при очередном знакомстве всегда радостно сообщает: «Он! Он!..». Но каждый раз «героический образ» рушится под влиянием обстоятельств. И снова поиски! Как говорится: бороться и искать, найти и не сдаваться! - Ирочка! – сказала Лена, - шеф предложил мне обалденный материал. - И что? – Каретникова, как и Петр Алексеевич, обычно с трудом покидала мир грез. («У нас не редакция, а страна мечтателей!»). - Могу отдать его тебе. - Вот еще. У меня своего по горло. - Да ты послушай: это выезд на фирму. Говорят, там такие клевые мужики. Я и подумала: может, Ире будет интересно… - Мне интересно. - Тогда дуй к Петру Алексеевичу и скажи, что заболела темой. - Спасибо, Ленусик. Кстати, что за тема? Милославская назвала ее безо всякой боязни. Ире безразлично о чем писать: хоть о космонавтике, хоть о ночных горшках. И в этот самый миг она услышала сообщение по радио: «…На северо-востоке нашего региона, недалеко от деревни Бекетово возникло целое поселение. Люди, живущие там, в свой мир никого не впускают, ни на какие конкретные вопросы касательно своей жизни, не отвечают. Там очень много молодежи…» - И пусть себе люди живут. Почему надо обязательно лезть в их мир, - пробормотала Лена. – Одну семью уже убили. (Имеется ввиду семья Лыковых, жившая в прошлом веке в тайге. Общение с внешним миром привело ее к гибели. – прим. авт.). «…Кто они, наши таинственные поселенцы? Может быть, новая секта?…» - Только новых сект нам еще не хватало. Нынешних в избытке! Внезапно и у самой Лены возникло дикое желание написать о новом поселении близ деревни Бекетово. Журналист победил в ней все другие чувства. Но какой смысл говорить об этом с Петром Алексеевичем. Он наверняка предложит что-то «более оригинальное». Например, собачьи бега, в которых участвуют исключительно питомцы «отцов» и «матерей» города… Лена зашла на свой сайт. Вдруг какая-нибудь информация. Хотя надежды на что-либо интересное мало. Но ей действительно пришло сообщение. Лена открыла почту. Письмо, подписанное «Drug». Журналистка углубилась в чтение: «У меня есть информация об убийстве Вашего бывшего приятеля Сергея Ярославцева. Если вас это интересует, ответьте одним словом «да». Если – «нет», ничего не отвечайте. В случае положительного ответа я сам выйду с Вами на связь. Ни в коем случае никому ничего не говорите, иначе наш контакт не состоится». Милославская нахмурилась: шутка? Но чем дальше она размышляла над несколькими сухо написанными строчками, тем все больше начинала сомневаться. А вдруг не шутка? Глаза, которые следили за ней в кафе… Может, тот человек имеет какое-либо отношение к электронному письму? Конечно, она хочет разобраться в смерти Сережи, но как отреагирует Петр Алексеевич? И тут снова возникла Вторая Лена. - Как поступить, подруга? – спросила Оригинал. Вторая Лена подмигнула: - А сама как думаешь? - Я журналистка… я должна знать. Кроме того, есть память о Сереже. - Вот ты и ответила. - А начальство? - Плевать на начальство. - Правильно! Я сама начну расследование. Тайно. - Молодец! Вторая Лена пропала, а Настоящая написала ключевое слово: «Да». Потом подумала и добавила вопрос: «Не Вы ли сегодня наблюдали за мной в кафе?». Новый ответ пришел незамедлительно: «Я». И еще было добавление: «Немедленно уничтожьте всю информацию». Сердце девушки застучало, возрастала уверенность, что здесь не глупый розыгрыш. Милославская поднялась, нервно заходила по комнате. А если все рассказать шефу? «Но ведь «Drug» прямо предупредил, чтобы я никому ничего не говорила. Тем более, если узнает Петр Алексеевич – узнает целый свет». «Что если здесь ловушка? Но зачем кому-то ловить меня?.. Что-то не так… Зачем я ответила сразу? Нельзя бросаться в омут головой!». И тут Лена поняла, что по-другому поступить не могла. Не исключено, ей в руки идет такой материал!.. Он обещал, что выйдет на связь. Когда? Спросить его?!.. Нет, она и так задала лишний вопрос. Теперь для Милославской началась жизнь в двух ипостасях: первая – та реальность, где она обитала, но не жила. Здесь проходили вещи вроде бы естественные, но слишком далекие от нее. И вторая – она крутилась вокруг будущего расследования, которое ей никто не поручал. Все ее мысли отныне были там! Там она вершила возмездие, перед ней преклонялись, как перед королевой сыска, а Петр Алексеевич, закатывая глазки, нежно мурлыкал: «Я недооценил тебя, Леночка! Теперь – зеленый свет всем новым идеям звезды русской журналистики». Три дня она ждала нового знака от таинственного Druga. И лишь на четвертый, когда почти потеряла терпение, он прислал новое сообщение.